Изучение ориентации птиц

Как уже говорилось, научный эксперимент является наиболее современным методом изучения перелетов птиц. Описывая кольцевание, мы уже указывали на сущность научного эксперимента, не имеющего ничего общего со всякого рода умозрительными заключениями и гипотезами. Он коренным образом отличается от наблюдений и кольцевания, особенно в части изучения причин перелетов. Промежуточное положение между научным экспериментом и кольцеванием занимает изучение ориентации птиц, к рассмотрению которой мы и переходим.

Вопрос об ориентации птиц во время перелета относится к наиболее трудным в науке о перелетах птиц. Он был поставлен уже сотни лет назад и обсуждался в связи с другими проблемами, так как в ряде отношений он имеет значение и для высших животных и даже для человека. Достаточно часто путешественники и ученые сообщали об удивительной способности местных жителей без карты и компаса находить правильный путь в бесконечных сибирских тундрах или в однообразных просторах пустынь. Много фактов правильной ориентации на больших расстояниях известны также и в отношении собаки, кошки и лошади.

Однако нет ничего проще, чем довольствоваться утверждением, что как у животных, так и у первобытных людей многое из того, чему цивилизованный человек может научиться только с трудом и чего он никогда полностью не постигнет, является прирожденным. Наука этим ограничиться не может, ее интересуют основы проблемы, и она ищет возможности и методы их изучения. Одни только наблюдения в данном случае не приводят к цели, они должны, по меньшей мере, подкрепляться и дополняться экспериментами. При решении вопроса о существовании органа, ведающего способностью к ориентации, необходимо прибегнуть к анатомическим исследованиям. Специалисты по разведению почтовых голубей поставили бесчисленное количество опытов по изучению возвращения этих птиц домой. В результате этих опытов в научных кругах возникло мнение, будто ориентация птиц основана главным образом на зрительной памяти. Первые опыты с дикими птицами, проведенные приблизительно так же, как и с почтовыми голубями, а именно, путем перевозки птиц на большие расстояния от родных мест, как будто подтвердили это мнение. Планомерное применение метода кольцевания и в данном случае изменило существовавшие взгляды и дало совершенно иные результаты, на которых мы пока подробно останавливаться не будем. Отметим лишь, что ориентация перелетных птиц при помощи одного только зрения невозможна, что оседлые и кочующие птицы, очевидно, не обладают столь выраженной способностью к ориентации, как перелетные птицы, и что сущность этой способности остается в настоящее время, как и раньше, неразгаданной^*.

^* (Работа Штейнбахера написана до опубликования весьма важных исследований Крамера (Труды X Международного орнитологического конгресса, 1950) об ориентации птиц. - Прим. ред.)

Проведенные до сих пор в этом направлении опыты ограничивались перемещением гнездящихся птиц на большие или меньшие расстояния и наблюдениями за их возвращением. Подобные опыты проводились и с птицами, которые только что закончили перелет или собираются приступить к нему или же кочуют зимой. Опыты с перевозкой молодых слетков также доказали их способность к ориентации, равно как и эксперименты по переселению и акклиматизации, проведенные в различное время (европейские виды птиц в Северной Америке, Южной Африке и Австралии, а также экзотические птицы в Германии; опыты с выпуском на волю аистов в Средней и Западной Германии, сизых чаек - в Силезии и в Росситтене и квакв - в Бранденбурге). Все данные говорят о чрезвычайно большой изменчивости способности к ориентации и о быстрой ее приспособляемости к условиям внешней среды.

Коснемся еще некоторых опытов и соображений, которые являются предметами споров. Речь идет о ранних предположениях Миддендорфа по поводу направляющей роли земного магнетизма в перелетах птиц. Дрост (1934), напротив, приписывает это влияние различному распределению тепла в пространстве и во времени. Другие мнения, согласно которым направляющими факторами являются положение солнца, давление воздуха или электрические волны, мы упоминаем лишь ради полноты изложения.

До сих пор почти не проводилось анатомических исследований в целях установления органа-рецептора, служащего для определения направления перелета или для восприятия поступающих извне раздражений.

При изучении ориентации птиц необходимо прежде всего отделить случаи, когда известное влияние на направление перелета может иметь традиция, где, следовательно, возможно вождение молодых птиц старыми, от тех случаев, в отношении которых доказано, что старые и молодые птицы улетают в разное время. Последние более удивительны, но и значительно труднее объяснимы. Нахождение цели, т. е. мест зимовок, имеет для птиц подчиненное значение. Это получается само собой, когда они достаточно долго летели в определенном направлении, и стремление к перелету угасло. Основным вопросом всегда остается нахождение пути, что предполагает знание определенного направления, различного для каждою вида птиц (а нередко и для рас и популяций одного и того же вида).

Поэтому часто говорят о "чувстве направления", которое, как компас, помогает птицам ориентироваться, но которое вместе с тем принуждает их придерживаться во время перелета определенного направления. Штреземан определяет это чувство направления как "свойство перелетных птиц, о котором мы до сих пор знаем не многим больше, чем то, что оно существует". Это свойство, по-видимому, является наследственной "видовой памятью", так как большинство птиц мигрирует без руководства со стороны старых, опытных птиц. Предположение о существовании особого чувства в обычном понимании, как, например, зрение и слух, в отношении "чувства направления" излишне. Птица (согласно Шюцу) как будто обладает "чувством географического положения", но какие органы ведают им, остается еще не ясным.