Как я подружился с весничкой (Штейнбах М.)

Жаркий дымный июль 1972 года. Раскинувшаяся на берегу Москвы-реки под Звенигородом биологическая станция МГУ. Именно здесь и произошла эта необычная история. Началась она с того, что крохотная и невзрачная с виду птичка - пеночка-весничка - свила себе уютное гнездышко-шалашик, искусно замаскировав его среди травы на земле. Но не где-нибудь в тихой глуши леса, а в очень небезопасном месте: там, где от зловеще шелестящего автобусами шоссе ответвлялась широкая тропа, на которой весь день не смолкали голоса и близкий хруст ветвей под ногами экскурсантов.

Если бы однажды кто-либо случайно шагнул на метр влево, нашей истории не суждено было бы произойти. Но Бог миловал, и после появления пятерых птенцов пеночке приходилось выбиваться из сил, стараясь накормить досыта свое прожорливое потомство. Интервалы между кормлениями частенько достигали 30 секунд, а ведь за это время весничке нужно было пролететь 20-30 метров в верхний ярус леса, обследовать кроны нескольких берез, "зависая" на трепещущих крыльях и зорко всматриваясь чуть ли не в каждый листочек, чтобы "снять" оттуда небольшую гусеницу или отдыхающего комара-долгоножку, потом спуститься пониже и, осмотрев развешенные меж ветвей паучьи сети, прихватить с собой их хозяев и наконец - взмыть в воздух и ухитриться схватить на лету еще муху или мотылька.

Мне очень захотелось познакомиться с этой удивительной птичкой поближе и попытаться сфотографировать ее на "охоте" и у "домашнего очага". Но для начала - понаблюдать за ней в течение целого дня - от рассвета до заката солнца.

... Рассвет застал меня у заветного гнезда. В руках - часы, карандаш и блокнот. Рядом - фотоаппарат и фотовспышка. Жду появления веснички. От дыхания клубится пар. Прохладно... Закутываюсь поплотнее в телогрейку. Каково же птенцам, если даже у меня зуб на зуб не попадает... А ведь матери с ними нет: наверное, охотится где-то неподалеку. Но проходит почти час, все пернатое лесное население давно уже проснулось и занимается своими делами, а моей пеночки все нет и нет. Неужели с нею что-то случилось? Заглядываю в гнездо - мгновенно распускается "букет" из пяти широко раскрытых голодных ртов. Птенцы, видимо, решили, что появилась мама, правда, изрядно подросшая за время своего отсутствия, ну да чего не бывает на свете, особенно, когда очень холодно и очень хочется есть! А что, если и в самом деле попробовать заменить им мать? Но чем их кормить? Не порхать же мне в кронах берез и средь паутинок, да еще каждые полминуты!

И тут я вспомнил: на биостанции ученые содержат мучных червей для прожорливых летучих мышей. ...Пеночкиным детям моя "добыча" пришлась по вкусу. Для удобства кормления я улегся прямо на землю, вытянувшись во весь рост, и время от времени засовывал в леток гнезда извивающегося "червя", предварительно оторвав ему жесткую хитиновую голову. Я выдавливал его содержимое в раскрытый ротик, и мы оба - я и птенец - оставались весьма довольны друг другом. Я уже начал было строить планы на будущее этих симпатичных малюток, как вдруг услышал над самым ухом удивленное "Фьюить... Фьюить!" То прилетела хозяйка гнезда! Но моя радость от ее возвращения быстро сменилась тревогой: а вдруг пеночка, увидев человека возле самого гнезда, испугается настолько, что бросит птенцов?

Весничка. Фото М. Штейнбаха

И я замер. Застыл совершенно неподвижно, надеясь, что пеночка примет меня за что-нибудь безобидное, скажем корягу. Прошло несколько минут... И вот весничка подлетела ближе, опустилась на землю и короткими шажками стала приближаться к гнезду. В клюве она держала толстую зеленую гусеницу. Достигнув гнезда, птичка приостановилась - ведь моя ладонь загораживала вход, а отодвинуть руку я не решался. Но как раз в этот момент один из птенцов заметил мать, широко разинул рот и запищал, требуя еды.

Для матери этого было достаточно. С решительностью, неожиданной для крохотной птахи, она устремилась к птенцам, с трудом протиснувшись между стенкой летка и моими пальцами, навсегда запомнившими упоительную мягкость ее перышек. Отдав гусеницу, она собиралась было улететь, как заметила извивающегося в моей руке мучного червя. С необыкновенной практичностью она сердито выдернула его из моих пальцев и, оглушив несколькими энергичными ударами об мою же руку (я был в восторге!), отправила его вслед за гусеницей. Затем бочком-бочком выбралась из гнезда и улетела за новой добычей. А я, ошарашенный и покоренный смелостью птички, обдумывал, как продлить наше знакомство.

Весничка. Фото М. Штейнбаха

Отойдя на два-три шага от гнезда, я дождался нового прилета веснички и предложил ей еще одного мучного червя, держа его в протянутой руке. Пеночка, быстро отдав птенцам принесенную ею добычу, подлетела к моей руке и выхватила угощение. Все это повторялось десятки раз, постепенно усложняясь. То я не спешил отдавать лакомство, вынуждая птичку присесть на руку. То приближал руку к себе - и она летела ближе. То (страшно сказать!) зажимал "червя" губами - и весничка летела к самому лицу, а если не спешил отдавать - садилась прямо на подбородок и что есть силенок старалась выдернуть свою добычу. Не передать словами радость, которую дарит вам порхающая перед глазами и танцующая по вашему лицу крошечная дикая, но такая бесстрашная птичка...

Интересно, что, проявляя столь сильный интерес к мучным червям, сама пеночка их вкуса почти и не знала: она тотчас несла их птенцам. Лишь однажды, когда птенцы насытились, она отважилась отведать это "блюдо".

Будучи с пеночкой "на короткой ноге" (точнее - руке), я смог приоткрыть завесу над многими тайнами ее "личной жизни", не только весьма интересными, но и практически важными, скажем, при домашнем выращивании и выкармливании птенцов насекомоядных птиц, что является "высшим пилотажем" в содержании птиц в неволе. Например, с добычей в гнездо весничка летела не сразу. Оглушив и слегка размозжив энергичными шлепками о ветки, она несла жертву к песчаному холмику наподалеку и, тщательно обваляв ее в грунте, с прилипшими мелкими песчинками доставляла своим малышам. Этим весничка со всей очевидностью показала, что необходимые в пищеварении птиц камешки-гастролиты важны не только для зерноядных, но и для насекомоядных, даже очень мелких, причем начиная с самого раннего возраста.

... К полудню я спрятал мучных червей в коробку, но пеночка была уже ручной настолько, что сама прилетала ко мне и, не видя лакомства, принималась путешествовать по моим рукам, плечам, голове, обшаривая все складки рубашки и с надеждой постукивая клювом по моим пальцам... И тогда я стал самым настоящим "повелителем птиц": куда ни протяну руку, в то место обязательно сядет пеночка-весничка. А для натуралиста-фотоохотника, желающего сфотографировать птицу в естественной обстановке, это очень важно. Сначала, наблюдая за пеночкой, я выяснял места и способы ловли ею своей добычи, а затем только "заманивал" весничку в такие же места (но расположенные не в кронах деревьев, а на уровне человеческого роста) специально для фотосъемки.

Такова история моего случайного знакомства с удивительно милой птичкой - пеночкой-весничкой.

Клетка

Дмитрий Кедрин

 Пасмурный щегол и шустрый чижик
 Зерна щелкают, водою брызжут - 
 И никак не уживутся вместе
 В тесной клетке на одном насесте. 

 Много перьев красных и зеленых
 Потеряли чижик и щегленок, 
 Так и норовят пустые птицы
 За хохлы друг друга ухватиться. 

 Глупые пичуги! Неужели
 Не одно зерно вы в клетке ели, 
 Не в одной кормушке воду пили?..
 Что ж неволю вы не поделили?

Ласточка

Николай Рубцов

 Ласточка носится с криком.
 Выпал птенец из гнезда. 
 Дети окрестные мигом
 Все прибежали сюда. 

 Взял я осколок металла, 
 Вырыл могилку птенцу,
 Ласточка рядом летала, 
 Словно не веря концу. 

 Долго носилась, рыдая,
 Под мезонином своим...
 Ласточка! Что ж ты, родная,
 Плохо смотрела за ним?

В этой роще березовой

Николай Заболоцкий

 В этой роще березовой,
 Вдалеке от страданий и бед,
 Где колеблется розовый
 Немигающий утренний свет,
 Где прозрачной лавиною
 Льются листья с высоких ветвей, -
 Спой мне, иволга, песню пустынную,
 Песню жизни моей.

 Пролетев над поляною
 И людей увидав с высоты,
 Избрала деревянную
 Неприметную дудочку ты,
 Чтобы в свежести утренней,
 Посетив человечье жилье,
 Целомудренно бедной заутреней
 Встретить утро мое.

 Но ведь в жизни солдаты мы,
 И уже на пределах ума
 Содрагаются атомы,
 Белым вихрем взметая дома.
 Как безумные мельницы,
 Машут войны крылами вокруг.
 Где ж ты, иволга, леса отшельница?
 Что ты смолкла, мой друг?

 Окруженная взрывами,
 Над рекой, где чернеет камыш,
 Ты летишь над обрывами,
 Над руинами смерти летишь.
 Молчаливая странница,
 Ты меня провожаешь на бой,
 И смертельное облако тянется
 Над твоей головой.

 За великими реками
 Встанет солнце, и в утренней мгле
 С опаленными веками
 Припаду я, убитый, к земле.
 Крикнув бешеным вороном,
 Весь дрожа, замолчит пулемет.
 И тогда в моем сердце разорванном
 Голос твой запоет.

 И над рощей березовой,
 Над березовой рощей моей,
 Где лавиною розовой
 Льются листья с высоких ветвей,
 Где под каплей божественной
 Холодеет кусочек цветка, -
 Встанет утро победы торжественной
 На века.

Фото М. Штейнбаха