Преданность птичьего сердца

Осень. В золотые от прохладного дыхания дни к птицам приходит беспокойство. Пернатые сбиваются в стаи, тревожатся, печально поют и готовятся к отлету. Сегодня, как обычно, вечер наступил быстро. Как только потухли лучи азиатского солнца, небо начало темнеть. Петя и Димка лежали на зеленой траве, которую спасла от летней жары широкая крона дуба. Рядом с друзьями, словно изваяние, стоял на одной ноге журавль.

Все им знакомо. Здесь ребята отдыхали летом у дедушки Герасима, а в эту субботу навестили его, и, честно сказать, их больше тянуло к серому журавушке. Как-то их любимец переживет осень? Вот бы понять Серого!

Вдруг журавль вздрогнул и крикнул. Ребята прислушались. Из глубины неба доносились еле слышные журавлиные крики. Мальчики вскочили на ноги, всматриваясь в темнеющее безоблачное небо. Еще не было видно журавлиного клина, но отчетливо доносились с высоты печально-тревожные крики.

- С севера летят, - тихо сказал Димка. Ребята увидели медленно двигавшуюся линию. Журавлиная песня была грустной: птицы прощались с родиной.

- Давай отпустим Серого?- внезапно предложил Димка.

- Зачем его отпускать? Будем кормить до весны, - буркнул Петя.

Журавль стоял в какой-то необычайно напряженной позе. Голова вскинута кверху, крылья чуть-чуть трепещут, а правая ножка нервно натягивает веревочку, которой Серого привязали к стволу дуба. Видно, птицу манил простор родного неба.

- Чем кормить? Ведь ты же знаешь, с каким трудом удалось его выходить, - настаивал Димка. - Дедушка исходил все озерки, чтобы наловить лягушек. Серому и зимой понадобятся лягушки и рыба. А где их взять?

- Ну, ладно, убедил, - нехотя кивнул Петя.

Журавушка будто угадывал мысли ребят. Он то поворачивал голову к ним, покачивался на одной ноге, то, вдруг встрепенувшись, размахивал широкими крыльями, пробуя свою силу.

Димка и Петя подошли к журавлю и развязали веревку.

- Лети, Серый!- звонко и чуть торжественно крикнул Димка.

Серый взмахнул крыльями и поднялся в воздух. Сделав круг и прокричав что-то похожее на "до свиданья", птица выше и выше уходила в небо. Скоро совсем исчезла. Вдруг крик пролетавших журавлей стал громче, беспокойнее. Видимо, Серый догнал клин и его приняли в стаю.

Ребята молча стояли, всматриваясь вдаль. И хотя Серого уж давно не было видно, Димка громко крикнул:

- Обязательно возвраща-а-айся!

Мальчишка все думал и думал о том, как впервые услышали они крик журавленка в зарослях тростника. Тогда у птицы из перебитого крыла сочилась кровь. Он был маленьким, жалким, беззащитным и еле держался на ногах. Сколько забот, сколько ручейков и озер осмотрено в поисках пищи для Серого! Но все-таки сумели выкормить красивого журавля. Интересно, прилетит ли он обратно, будет ли помнить доброту ребят?

Ни Димка, ни Петька об этом не говорили вслух. Но каждый из них всю зиму думал о словах дедушки. В тот памятный осенний день, когда ребята выпустили Серого и он вместе с журавлиным клином отправился в дальнее путешествие на юг, именно в тот день дедушка сказал ребятам: "Птицы, как и люди, сделаешь им добро - никогда не забудут".

Вот и поселилась в ребячьих душах надежда: вдруг и правда Серый не забудет о том, как Димка и Петька перевязывали ему подбитое крыло, как выходили журавушку, поставили его на ноги. Сколько раз летом продирались по острой осоке, в кровь царапали ноги, но приносили на обед лягушек. Ловили рыбу, не жаловались, что комары донимали.

Особенно трудно было дедушке. К осени стало меньше лягушек. Окончились каникулы, и ребята уехали на занятия. А для Серого нужен был корм. И хотя журавль иногда сам охотился, дедушка Герасим ловил рыбешек, разыскивал лягушек. Зная, что птицу придется отпустить, он кормил ее досыта, чтобы она смогла преодолеть трудный путь. Выпускал Серого. Тот покружит-покружит и снова в дом прилетит. И вот присоединился Серый к летящему клину, теперь надо ждать до весны.

В начале марта ребята стали по воскресеньям наведываться к деду Герасиму. Прямо не говорили, почему зачастили, но как бы невзначай все спрашивали о птицах. Бывают ли случаи, что они возвращаются на место, откуда улетали осенью? Помнят ли пернатые заботу человека? А не случается ли, что птица к весне прилетает одна? Может, товарищ с ней за компанию, - допытывался Димка, - а может, подругу себе найдет.

Дед Герасим терпеливо отвечал на все вопросы, но тоже первым не хотел называть имя Серого. О журавленке и речи не было. Птицу отпустили - и нечего тут сожалеть. Но...

Что ни вечер, то разговор снова и снова возвращался к птицам, к их перелетам. Вчера тоже засиделись, пока косые лучи солнца исчезли, а на западе небо так покраснело, словно там полыхал пожар. В доме сумерки полезли из каждого угла, в темноте начали пропадать очертания предметов. Исчезли олени на ковре, потом пропали пиалы и горка тарелок в серванте, потемнел и растворился телевизор, только окно все еще краснело потухавшим огнем зари.

Вдруг что-то до боли знакомое послышалось ребятам, словно после долгой темноты резкий солнечный луч ударил по глазам. Снова тревожно-знакомое курлыканье. Еще не сообразив, что же произошло, Димка и Петька пулей вылетели во двор. За ними с удивительной для старика поспешностью выбежал Герасим. Вот она, вершина счастья!

Над головами, высоко в небе, плыл усталый клин. Птицы гортанно кричали, словно кого-то окликали. А через несколько секунд из-за дубовой рощи, совсем над самой землей, медленно взмахивая крыльями, показался журавль. Глухое, чуть заботливое "кру-у-у-уу" так печально неслось над знакомым журавлю огородом, садом, домом. Птица, казалось, что-то вспомнила. Описав два круга над ребячьими головами и местом, где прошло "птичье детство", Серый еще раз тревожно крикнул и стал догонять улетавшую стаю. Чаще и чаще взмахивал Серый крыльями. Сокращалось расстояние до журавлиного клина, скоро он слился с ним и растворился в вечерних сумерках. Теперь только звуки журавлиной песни плыли из глубины неба.

- Здравствуй и прощай, Серый. Спасибо тебе, журавушка, что не забыл нас, - радостно прокричал Димка.

- Может, еще прилетит, а ты прощаешься, - упрекнул друга Петька. - Говорил тебе осенью - не отпускай, не послушал, теперь к дедушке приезжать будем, только и знай рыбу ловить, заняться больше нечем.

Но ребята ошиблись, в последний день каникул вновь появился журавль, только не один. Рядом с ним летал еще один.

- Смотри, а ты ворчал, - ликовал Димка.

Долго кружила пара журавлей над округой. А к вечеру, когда ребята уже шли на автобусную остановку, чтобы поспеть в город к занятиям, они увидели - в конце деревни, на колхозном поле, прохаживалась пара журавлей.

- Верных друзей почувствовали, - сказал мудро дед Герасим, потрепав рукой белокурые волосы Пети. - Вот и не будет вам скучно летом. Приезжайте в гости ко мне и к журавлям, они обязательно где-нибудь по близости гнездо построят. Еще посмотрим на их семейство.