Беркут. Aquila chrysaetus

Беркут

Самый большой из наших орлов - беркут. В полете его легко узнать по беловатой полосе у основания хвоста. На лету маховые перья на концах крыльев у беркута, как, впрочем, и у других орлов и орланов, раздвинуты, а закругленный хвост и голова кажутся небольшими по сравнению с крыльями, которые в размахе достигают 2 м.

Обитает беркут от Прибалтики до Камчатки. В северном полушарии он живет везде. Нет его только в тундровой зоне, на Дальнем Востоке и в южных районах европейской части СССР. Встречается он сейчас очень редко. Точных данных о его численности в нашей стране нет. Известно, что в европейской части СССР живут всего 10-20 пар.

Беркут строит свое массивное гнездо из толстых сучьев, обычно на недоступных скалах или высоких деревьях. В гнезде бывает 1-2 яйца, не больше. При высиживании и выкармливании птенцов эти птицы очень осторожны. Любое причиняемое людьми беспокойство заставляет их оставлять гнездо и часами к нему не возвращаться. Рассказы о нападении орлов на людей - пустые выдумки. Насколько эта птица отважна при охоте, настолько боязлива при встрече с человеком. До вылета из гнезда выживает, как правило, только один птенец, но в гнезде он пребывает очень долго, слетает лишь через 10 недель после выхода из яйца. Птенец очень прожорлив, подсчитали, что один выводок беркутов съедает около 200 кг живой добычи и более 50 кг падали.

Беркут - единственный из орлов, гнездящийся и в высокогорье. Мне довелось близко познакомиться с этой сильной птицей в горах Тянь-Шаня, где два года зимовал и жил безвыездно на метеостанции в ущелье Ала-Арча.

Зная, что я орнитолог, вернувшиеся с восхождения альпинисты принесли мне птенца беркута. Орлиное гнездо нашли они высоко в горах на отвесных скалах, куда не добраться без веревки и надежной страховки. Когда беркутенка стали вынимать из рюкзака, он возмущенно заклекотал, гневно сверкая глазами. Я поместил его в пустой комнате и назвал Птенчиком.

Слеток раскладывал свои могучие крылья и взмахивал ими, пробуя оторваться от спинки старого стула, на котором восседал посреди комнаты. На голове и плечах Птенчика видны были остатки пуха, хвост, как у всех молодых беркутов, был белым с черным концом, а на крыльях виднелись белые пятна. При темно-буром пере шея и голова его имели светло-охристую окраску.

Настораживали могучие лапы Птенчика. Его мощного, загнутого на конце крючком клюва я не опасался, но лапы... Серповидные когти на них были длиной 5 см, а сила в лапах такая, что спинка стула трещала и крошилась. Лапы - основное оружие беркутов, свою добычу они умерщвляют не клювом, а лапами. Взяв лисицу одной лапой за морду, а второй за заднюю часть, беркут сводит вместе свои страшные ноги и ломает ей позвоночник. Так же орел способен расправиться и с молодым волком.

Я сшил Птенчику из голенища старого сапога "клобучок" - шапочку, закрывающую глаза, и укрепил на его ноге собачью цепочку. Чтобы удобнее было пристегивать его за лапу, приспособил колечко от брелка. Как только птица переставала видеть, она вела себя на удивление спокойно, мирно и неподвижно сидела, позволяла брать себя и переносить.

Ночью Птенчик находился в доме, а на день я пересаживал его на козлы для пилки дров. На зимовке жили со мной две огромные киргизские овчарки, и я боялся, что Птенчик задерет их. Собаки сразу же стали относиться к беркутенку с почтением. Как только я снимал с плоской головы Птенчика "клобучок", собаки отходили подальше. А делал я это довольно часто: хотел, чтобы птица привыкла ко мне, перестала бояться. Иногда он и один сидел без шапочки, гордо взирая на снежные вершины гор и синее небо. Кормил я его бараниной и мясом горного козла. Сначала я запихивал пищу в горло, но вскоре он стал брать ее в лапы и клевать сам. Птенчик смешно протягивал вперед лапу с коричневой "штаниной" и белым "чулком" на цевке, хватал мясо, но ел его не сразу. Не торопясь рассматривал и только потом начинал рвать. Избалован, видно, был своими родителями. Беркуты выводят одного, реже двух птенцов, а куропатки, скажем, откладывают 15-18 яиц. Чем меньше плодовитость птицы, тем больше забота о потомстве. Беркутенка родители кормят до тех пор, пока он не станет взрослым и не слетит с гнезда, а птенцы куропатки, едва вылупившись из гнезда, начинают добывать себе корм сами, сразу же учась этому у матери.

Я хотел натаскать беркута для охоты, научить ловить его лисиц, зайцев, сурков и уларов, но опыта в этом деле у меня не было. Добыв сурка длиною сантиметров сорок, я сделал из него чучело и принялся за обучение Птенчика. Дав ему день поголодать, я стал кормить его следующим образом: прицеплял проволокой к голове чучела кусочек мяса, отстегивал цепочку, снимал с головы орла "клобучок" и давал ему склевывать пищу с чучела. Потом стал относить чучело сурка все дальше. И вот мой крылатый охотник стал неуклюже подлетать к сурку, складывая крылья и бросаясь на него сверху.

Тогда мы начали выходить с беркутом на прогулки, подниматься вверх по травянистому склону, туда, где виднелись сурчиные норы. Носить Птенчика было нелегко, он сидел на моей правой руке, обернутой старым мешком, а руку эту приходилось поддерживать другой. Киргизы охотятся с беркутом верхом на лошади и при этом руку с сидящим на ней беркутом упирают на палку, закрепленную в стремени. Когда выпущенная птица берет свою добычу, охотник быстро подъезжает к ней и отнимает пойманную дичь, пока орел не расклевал ее.

Сурки, особенно старые, достигающие размеров полуметра и более, - очень осторожны. Для того чтобы кормиться, им приходится отходить от своих нор. Но как только сурки почувствуют опасность, они сразу возвращаются к норе и садятся столбиком на утрамбованной возле нее площадке. Заметив в опасной близости охотника или тень хищной птицы, сурки моментально ныряют в свою нору. На это у них уходит какая-то доля секунды. Только свистнет - и нет его.

Беркут

Несколько раз Птенчик, поднявшись в воздух с моей руки, падал камнем на сидящих у своих нор сурков, но схватить их не успевал. Тогда он разочарованно расхаживал возле норы, поднимая когтями пыль и пачкая свои белые "чулки". Когда мой Птенчик добыл наконец свою первую дичь, мне пришлось бежать к нему со всех ног, да еще в гору. Подбежав, я увидел, что беркутенок держит в своих могучих лапах не сурка, а зайца. Голова жертвы была уже расклевана, а мощный клюв птицы с голубоватой роговицей и крючком на цевке испачканы в крови. Птенчик сидел над добычей в глубокой задумчивости, как бы размышляя о том, что же теперь ему делать.

Первая наша добыча оказалась для меня и последней. На другой день я выпустил беркута, а он, вместо того чтобы броситься на сурка, полетел и сел на скалу. Я долго карабкался на нее, но, когда подошел, мой Птенчик взлетел, медленно загребая воздух широкими крыльями, перелетел ущелье и уселся на скалах противоположного склона. Я побежал вниз, перебрался через реку и опять стал взбираться на скалы, где сидел мой непонятливый, как мне казалось, ученик. Тяжело дыша, совершенно мокрый, я осторожно подходил к нему с куском мяса в протянутой руке. Но Птенчик, видимо, понял, что теперь прекрасно может прожить и без меня. Беркут вновь поднялся в воздух и снова перелетел на противоположный склон. Бежать туда у меня уже не было сил.

Оставалось надеяться, что беркут проголодается и прилетит домой. Я запер собак в сарай и разложил на дровяных козлах куски мяса. Но мой Птенчик не прилетел. Несколько дней он появлялся в ущелье, а потом пропал. Бродя по склонам гор, я нашел остатки еще одного зайца и молодого сурка.

Натаскивание беркута для охоты - сложное и тонкое искусство, которым владеют немногие старые беркутятники. Мне надо было, наверное, свезти его на обучение к знающим людям, а не браться за обучение самому. Всю зиму я выходил из дома и первым делом смотрел на скалы, не покажется ли где мой Птенчик, к которому я успел привязаться. Но больше я его никогда не видел. Не видел я в тот год и других беркутов, птица эта редкая и в горах встречается нечасто.